Знаменитый казахстанский кинорежиссер обвинил систему госзаказа кинофильмов в коррумпированности

«Сомневаюсь, что эти мои размышления возьмется опубликовать какое-либо издание, поэтому я решил никого не напрягать и разместить это здесь, на своей страничке. Кому захочется – сможет перепечатать. Я не возражаю. В конце концов, это касается всех. Всех, кто тут живет и связывает свое будущее с Казахстаном.

О чем мне есть сказать? На этот раз повод дал президент.

Касым-Жомарт Кемелевич – человек, которого я искренно уважаю и ценю – в одном из своих недавних выступлений сказал, что, к сожалению, сообщество кинематографистов «сотрясают скандалы» и оно «погрузилось во внутренние распри». Здесь я с ним абсолютно согласен. Они действительно его «сотрясают» и оно действительно «погрузилось». Но я считаю уместным пояснить – почему они его «сотрясают» и почему оно «погрузилось»? Вряд ли о причинах догадываются его спичрайтеры. Для этого я, опираясь строго на факты, холодно и без лишних эмоций приведу несколько примеров. Причем эти факты имеются в открытом доступе. Надеюсь, после прочтения не только Касым-Жомарту Кемелевичу станет многое ясно, но и всем тем, кто заинтересован.

— 1 ноября 2019 года НАО ГЦПНК (госцентр поддержки нацкино) на портале госзакупок подписало договор номер 69 с ТОО «Евразия Фильмпродакшн» в лице директора Ахметгалиева Нурлана Булатовича. Отчества председателя Центра поддержки кино и директора данного ТОО совпадают неслучайно. Это родной брат Г.Б. Сарсеновой – председателя Центра. Договор был подписан на сумму 380 млн тг. Деньги были выделены. Сделаю лишь одну ремарку: режиссером и продюсером «Нартая» также является сама Сарсенова.

Присутствует во всем этом действе щекотливый момент об этике госслужащего. Другими словами, г-жа Сарсенова по идее должна была взять самоотвод и заняться своим проектом или же отказаться от него и остаться в кресле председателя Центра. Ни то, ни другое сделано не было. Ну что ж, оставим это на совести г-жи Сарсеновой.

Далее.

— 10 декабря 2019 г. по документам договор был исполнен. Отчеты сданы. Деньги были успешно освоены. Однако и тут не все безупречно.

На следующий день, когда деньги поступили на счет ТОО «Евразия», 347,5 млн тг были перечислены на личный карточный счет Гульнары Булатовны. Причем перечислены с формулировкой «возврат финансовой помощи». Хотя эти деньги имели целевое назначение и там нет ни слова о «финансовой помощи». И напомню – это бюджетные деньги. Несмотря на это, отчеты были без вопросов приняты в министерстве.

Далее.

— 25 мая с.г. Сарсенова выступила с пламенным воззванием в СМИ. В нем говорилось о том, что в такой тяжелый момент истории надо быть патриотами страны и демонстративно вернула 380 млн тг. Через какое-то время Гульнара Булатовна, видимо в пылу патриотических чувств, добавила к тем 380 млн еще 40 миллионов…

Что-то мне подсказывало, что за этим «аттракционом невиданной щедрости» не все так пышно и красиво. Так оно и вышло. Оказалось, что комитетом по борьбе с коррупцией возбуждено уголовное дело в отношении Сарсеновой Г.Б. Однако Гульнара Булатовна об этом факте благоразумно умолчала. И пока сотрудники антикорра ждали ее на допрос, она стратегически грамотно легла в больницу, а ее опытные адвокаты подсказали, что лучше эти паленые деньги вернуть. Что и было сделано громко и внешне весьма эффектно.

Пойдем дальше.

— 1 ноября 2019 г. заключен договор о госзакупках номер 71 между НАО ГЦПНК и ТОО «Bozokfilm». Со стороны «Bozokfilm» договор подписывает Навкеева Айнура. Сумма договора 109 млн тг. Позднее, 18 апреля 2020 г. заключен дополнительный договор о госзакупках за номером 39 между теми же участниками. Уже на сумму 644 608 150 тг.

В чем тут закавыка? А в том, что Навкеева Айнура Беимбетовна является супругой заместителя председателя НАО ГЦПНК Адильбаева Айдархана. К тому же в подрядчиках у «Bozokfilm» фигурирует компания «Канайдар», принадлежащая тому же Адильбаеву.

Дальше.

— 2 ноября 2019 г. заключен договор номер 72 между НАО ГЦПНК и компанией «Сатай фильм» на сумму 500 млн тг. Это проект «Боксер». А 7 декабря того же года «Сатай фильм» уже отчитался за 500 млн. В итоге, получается, что меньше чем за месяц данная компания освоила весь бюджет. И это если учитывать, что деньги обычно перечисляются не сразу, не день в день. Как киношник со стажем, я ответственно заявляю: такое практически невозможно. Нельзя освоить столь солидную сумму в столь сжатые сроки. Профессионалы это понимают.

Но 20 декабря того же года заключено допсоглашение к тому же договору на сумму 22 млн 885 тыс. тг. Это все тот же проект «Боксер».

Далее.

— Речь о договоре от 20 декабря 2019 г. за номером 87 с ТОО «Атлас интертейнмент» на сумму 20 млн тг. Почему-то на портале на странице Центра к этому договору в приложении затесался лимит затрат и техспецификация по тому же «Боксеру». Как это могло произойти, я не берусь объяснять. Тут вообще что-то странное, нелепое и темное.

— Договор номер 75 от 1 ноября 2019 г. с ТОО «Танарис продакшн» в лице директора Азимова С.Ж. На сумму 20 млн 822 тыс. 545 тг. Проект называется «Возвращение учителя». Отчеты сданы еще 7 декабря 2019 г., а фильма как такового нет. Его попросту не существует. В принципе, это вполне в духе Сергея Жумабаевича. Помнится, в 2018 году он получил 19 млн 943 тыс. тг на документальный фильм «Оралхан Бокеев». Финансовые отчеты министерство приняло, а фильма никто не видел.

Далее.

— 28 октября 2019 г. был подписан договор номер 68 между НАО ГЦПНК и ИП «Баяхметов К» на сумму 16 млн 560 тыс. тг и такой же договор от 23 января 2020 года за номером 2 с тем же Баяхметовым на сумму 66 млн 240 тыс. тг. Данный договор заключен на аренду офиса, где размещается ГЦПНК. Все бы ничего, если бы гражданин Баяхметов К. не являлся личным водителем Гульнары Булатовны. Да и вообще, 66 млн в год… Мне думается для аренды офиса на 36 человек это многовато.

Теперь буквально пару слов об оплате труда сотрудников Центра.

К примеру, зарплата советника председателя Центра, гражданки иностранного государства, Анны Качко составляет 6 млн 300 тыс. в месяц. Я допускаю, что зарплаты могут быть разные. Но это если специалист того заслуживает. И если бы Анна Качко была бы, скажем, Стивеном Спилбергом, то за ее консультации я бы дал больше. Но поскольку Анна Качко Спилбергом не является, то невольно возникают вопросы.

И, наконец.

Председателем МВК (межведомственная комиссия) является министр культуры Актоты Раимкулова. Окончательное решение о запуске фильма подписывает именно министр. У меня не раз возникал вопрос: чем продиктовано столь лояльное отношение министра к деятельности ГЦПНК? Почему так легко принимаются все их отчеты? Но и тут оказалось все легко и просто. В проекте «Нартай» композитором числится ныне действующий министр культуры, спорта и туризма Раимкулова А. Р.

Теперь.

Имею ли я право предположить, что во всей этой истории не все так гладко и есть о чем говорить, и задаваться вопросами. И адресовать их на самый верх. К примеру, тому же уважаемому мной Касым-Жомарту Кемелевичу?

Думаю – имею.

И если все то, о чем я тут буквально вскользь говорю, не является преступлением, то что таковым является? И если это не коррупция, не хищения, не мошенничество, ни злоупотребления и вообще не преступления, то как это все называется?

К слову, уголовное дело антикорром заведено. Его никто не закрывал. Следствие продолжается. Факты вопиющие. Однако люди остаются на своих местах и продолжают работу в Центре. Как это понимать?

Что я в этой связи имею сказать?

Мне думается, что «внутренние распри» будут «сотрясать» киносообщество до тех пор, пока власти не будут учитывать интересы кинематографистов и будут продолжать назначать на ключевые позиции совершенно случайных людей. Поэтому я считаю, что назначение Раимкуловой, Сарсеновой, Сеитовой, Адильбаева и иже с ними не только порождает коррупционные риски, но и наносит прямой вред не только кино, но и всей культуре Казахстана. И я буду придерживаться такого мнения до тех пор, пока власти не отреагируют на мои слова должным образом. А надо сказать, что я уже «мильон» раз говорил об этих рисках и возможных ошибках практически всем ответственным сотрудникам в окружении президента. Однако мои слова никакого эффекта не возымели. Вот и приходится выходить с этим в общественное поле и говорить во всеуслышание – смотрите, вот к чему это привело! Получается, президент обвиняет киносообщество, но киносообщество вправе адресовать эти же вопросы президенту. Есть следствие, о котором говорит президент, и с которым я полностью согласен, и есть причины. Так вот, причины в кадровой политике. А именно, в политике антиотбора. Посадив сорняк, глупо ожидать, что вырастут розы.

Ну и как быть?

Я считаю, что пора это прекращать. Происходят совершенно недопустимые вещи. Все киносообщество это видит, малодушно помалкивает, а власти, пользуясь всеобщим молчанием, принимают необдуманные решения.

Я считаю, что результаты питчинга должны быть аннулированы, а заявки пересмотрены заново. Причем другим экспертным советом. Нынешний совет показал свою несостоятельность, пойдя на поводу мутных «движняков» руководства Центра.

Я считаю, что экспертный совет должен состоять не просто из профессионалов, но и из реально принципиальных личностей. Те, кто просто там отбывают номера, не могут быть судьями. В определенном смысле сегодня они являются соучастниками тех кривых решений, что «пропихнуло» руководство Центра с ведома министра культуры.

Я считаю, что нынешнее руководство Центра должно в полном составе уйти в отставку.

Я считаю, что нужно не только аннулировать результаты питчинга, но и заново обсудить все поданные заявки, поскольку немало по-настоящему крепких проектов остались за бортом. В финал пробилось много откровенно невнятных заявок. Отдельные проекты вообще оказались там без ведома экспертного совета. То есть многое решалось не в кабинете, где заседал экспертный совет, а в совершенно других кабинетах. В итоге получается, что экспертный совет не имеет решающего голоса. Он – консультативный. Или совещательный. Зачем он тогда вообще нужен, если его «решения» никто не принимает всерьез?

Продолжение следует…

Председатель Союза Кинематографистов Казахстана, режиссер Ермек Турсунов».

В конце мая стало известно, что  отношении Гульнары Сарсеновой проводится досудебное расследование. Продюсеру, председателю правления Государственного центра поддержки национального кино  вменяется получение взятки в особо крупном размере.е ее наиболее известных проектов – кинокартины «Монгол»,«Тюльпан» и «Айка». В недавно презентованной концепции к проекту закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам кинематографии» НАО «Государственный центр поддержки национального кино» хотят разрешить получать финансирование без проведения госзакупок.

«Расширение видов деятельности государственного центра поддержки национального кино (далее — центр). По правилам осуществления государственных закупок потенциальному подрядчику необходимо иметь опыт работы на рынке закупаемых товаров, работ, услуг – два года. В то время как центр создан от 15 марта 2019 года. Добавление функции «по участию национальных фильмов в международных кинофестивалях, проведению дней кино и иных мероприятий, направленных на продвижение национального фильма за рубежом» обеспечит финансирование путем прямого заключения договора с уполномоченным органом, а не путем участия центра в открытом конкурсе, что противоречит пп.2) пункта 442 правил осуществления государственных закупок, в которых установлены квалификационные требования в части наличия опыта. Для осуществления уставных задач центра в полной мере – важно иметь финансирование этой деятельности», — говорится в представленной во вторник концепции.

В начале июля премьер-министр РК Аскар Мамин подписал постановление  «О создании республиканского государственного казенного предприятия «Научно-исследовательский институт культуры Казахстана» Министерства культуры и спорта Республики Казахстан». В документе сказано,    что основными предметами деятельности предприятия будет «осуществление научной, образовательной и культурной деятельности, научных исследований в сфере культуры».  Постановление вступило в силу незамедлительно после подписания его главой правительства. До 2023 года НИИ выделят почти 236 000 000 тенге.