COVID-19 по-прежнему испытывает весь мир на прочность, не исключая и богатые арабские монархии региона Персидского залива, и Иран – с которого в регионе и началось распространение нового коронавируса, сообщает портал Мой город.
Как власти и население этих стран справляются с эпидемией, как действуют местные службы общественного здравоохранения и каковы особенности самоизоляции и общенационального карантина в мусульманском государстве?
Еще в феврале этого года большинство самых ранних случаев заболевания COVID-19, вызванного новым вирусом, в регионе Персидского залива были обнаружены в городе Кум в Иране, чьи знаменитые шиитские семинарии и мавзолей Фатимы Масуме привлекают священнослужителей и набожных шиитских паломников со всего мира. Власти Ирана приводят противоречивые сведения о том, как вирус впервые попал в Кум, поочередно обвиняя то китайских мусульманских студентов, обучавшихся в религиозных училищах города, то китайских рабочих, строивших там высокоскоростную железнодорожную линию. С тех пор стало ясно лишь то, что, как только вирус достиг Кума, города с населением около 1,2 миллиона человек, он быстро распространился по Ирану и по всем окрестным странам.
К 6 апреля только во всей Исламской Республике Иран было более 60 тысяч больных, в некоторые последние дни число новых выявленных случаев там превышает 2 тысячи в сутки, хотя умерли от коронавирусной инфекции нового типа пока лишь менее 4 тысяч иранцев.
Полевой госпиталь, организованный в одном из торговых центров в Тегеране
Власти признались в наличии вспышки лишь через девять дней после первой смерти от COVID-19. Иранские лидеры также намекали на то, что вирус якобы может быть биологическим оружием США, в то же время арестовывая сообщающих достоверные сведения иранцев за «распространение слухов». А самолеты иранской авиакомпании Mahan Air в феврале совершили несколько десятков полетов в китайские города, несмотря на введенный уже 31 января Тегераном формальный запрет на поездки и полеты в Китай. Эта авиакомпания, формально находящаяся в частной собственности, имеет теснейшие связи с иранским Корпусом стражей Исламской революции (КСИР) и его спецподразделением «Аль-Кудс», признанными террористическими организациями США и другими западными правительствами.
При этом официальный Тегеран неоднократно отклонял предложения иностранных государств о помощи пострадавшим от COVID-19, несмотря на всю критику, звучащую в его адрес как изнутри страны, так и извне, – что иранские власти реагируют на кризис крайне неэффективно с самого начала, и продолжают это делать. Например, международная гуманитарная организация «Врачи без границ» заявила об отказе Ирана от создания полевого госпиталя на 50 коек для лечения пациентов с коронавирусом в сильно пострадавшем городе Исфахан. По словам государственного секретаря США Майка Помпео, хотя иранские лидеры отказались от помощи Вашингтона, они продолжают заявлять, что иранский народ не может получить медицинскую помощь и средства якобы в связи с американскими санкциями.
Не меньше страдают от эпидемии и соседи Ирана по Персидскому заливу – Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, Бахрейн, Кувейт и Оман. Однако в силу разных причин, и в первую очередь относительно небольшой численности населения, высокого уровня жизни и медицины и богатых национальных бюджетов в этих «нефтяных монархиях» ситуация сегодня не сравнима с иранской.
Министр Саудовской Аравии по делам хаджа и умры Мухаммед Салех бин Тахер Бантен недавно призвал более одного миллиона мусульман мира, намеревавшихся совершить очередной хадж в июле этого года, пока отказаться от всех подобных планов. 20 марта впервые за многие века из-за пандемии полностью были закрыты на неопределенное время две главные исламские святыни – Заповедная мечеть в Мекке и мечеть Пророка в Медине. Ранее, 17 марта, саудовские власти запретили молитвы во всех остальных мечетях. На такие шаги правящий дом саудитов не пошел даже во время эпидемии «испанки» в 1918 году, унесшей жизни десятков миллионов людей во всем мире. Саудовские власти также полностью запретили любой въезд или выезд из Мекки и Медины и ввели комендантский час по всей стране. Как и в других соседних странах, Эр-Рияд приостановил всё международное авиасообщение королевства с внешним миром. Из-за этого в Мекке застряли около 1200 мусульманских паломников, большинство из которых остаются в карантине в отелях священного города – за счет королевства.
Дезинфекция Запретной мечети в Мекке
А в столице Катара Дохе, в Международном аэропорту Хамад, продолжающем обслуживать транзитные рейсы, в первую очередь национальной авиакомпании Qatar Airways, до недавнего времени оставались несколько сотен российских туристов, летевших обратно из отпуска на индонезийском острове Бали. Они должны были пересесть на рейс в Москву как раз в момент, когда Минтранс России резко ограничил число возвращающихся из-за границы пассажиров, которых могут принимать российские аэропорты. Их история привлекла всеобщее внимание, как и еще десятки подобных.
О жизни стран Персидского залива в период пандемии и обо всех социальных, бытовых и политических аспектах происходящего в интервью Радио Свобода рассказывает живущий и работающий в столице Катара Дохе политолог-востоковед, иранист Николай Кожанов:
– Как изменилась жизнь в Катаре, где вы сейчас находитесь, в связи с эпидемией? Я спрашиваю еще и с учетом того, что Катар не первый год находится в дипломатическо-торговой блокаде со стороны ближайших арабских соседей.
– Частично эта блокада и определила отношение властей Катара к предпринимаемым ими шагам. Сперва они промедлили с тем, чтобы остановить воздушное и морское сообщение с Ираном (в последнее время это один из крупных партнеров Катара – РС). Более того, международный аэропорт Хамад продолжает и сейчас обслуживать транзитные авиаперелеты из Ирана, насколько я знаю. Но, с другой стороны, Катар, пожалуй, одна из тех немногих стран региона, которые в остальном сразу отнеслись к появлению угрозы достаточно серьезно. А то, что среди всех арабских монархий Персидского залива у нас первое место по числу инфицированных, это скорее случайность, обусловленная тем, что в первые недели оказалось целиком заражено общежитие, в котором живут разные иностранные рабочие. Катар действовал очень спокойно и адекватно. На дорогах были выставлены патрули, которые измеряли (и продолжают мерять) температуру у проезжающих, они следят за тем, чтобы не было праздношатающихся. Были введены ограничения на общественные собрания в публичных местах. Между тем, официально жесткого карантина введено не было. Просто были закрыты, такова местная специфика, «все места, куда можно было пойти».
Катар. Доха. Женщина на набережной Корниш
– И как население реагирует на действия властей? Как повлияло происходящее на бытовую жизнь простых людей?
– Население, в принципе, относится с пониманием. Карантин в той форме, в которой он установлен в Катаре, соблюдается – но не без определенных исключений. То есть там, где государство не слишком следит за общественными местами, они продолжают посещаться, и явно группами в количестве больше двух человек. И я сильно подозреваю, что для местных «посвященных» продолжают работать рестораны, где можно не просто заказать еду навынос, но посидеть. Во всем остальном передвижение людей сильно сократилось. Народ живет в пределах своих локальных компаундов, и за пределы их старается не выходить. Либо, что бросается в глаза, очень многие, пока у нас не наступила жара, пересели на велосипеды. Катар в этом плане меня очень сильно позитивно поразил: еще до принятия всех известных мер в Европе, тем более в России, здесь были неторопливо введены разные ограничения, например, требование соблюдения пресловутой социальной дистанции. Везде развешены баночки с дезинфицирующими жидкостями и гелями. И власти население информировали о принятых мерах 24 часа в сутки, электронными способами, то есть приходили смс, письма, все очень четко. И самое главное, власти старались одновременно предупреждать об опасности и не сеять панику.
